Братья (1913)

Драма, 3 ч., 870 м, А/о «А. Ханжонков и К°», 1913. В/э 19.11 (2.12).1913.
Реж. Петр Чардынин; опер. Александр Рылло.
В ролях: Юлия Васильева (Рокотова), Михаил Тамаров (ее муж), Вячеслав Туржанский (Жорж), Иван Мозжухин (Алексей), Софья Гославская (Лили).
Картина была отмечена кинокритикой как жизненная, реалистическая кинопьеса.
По роману Ги де Мопассана «Пьер и Жан».
Фильм воспроизводит лишь некоторые сюжетные положения романа:
В семье Рокотовых два сына: старший Жорж и младший Алексей. Неожиданно Алексей получает наследство, которое ему оставил умерший друг семьи Рокотовых. Это обижает Жоржа, и его охватывает сильное чувство зависти. Оно усугубляется еще и тем, что молоденькая Лили, к которой Жорж неравнодушен, отдает свое предпочтение Алексею. Жорж, мучимый вопросом, почему наследство получил не он, а его брат, вдруг осознает, что умерший друг семьи был когда-то любовником матери и настоящим отцом Алексея. Увидев его портрет, Жорж убеждается, что это так и есть. Потрясенный этим, он убегает в дальнюю комнату и там стреляется.
1-я часть: Алексей получает наследство, Жорж мучается ревностью и завистью, догадывается, что у матери был любовник, и, убедившись в этом, стреляется.
2-я часть: показаны предшествующие события (Жорж-врач, операция, знакомство с Лили и роман с ним).
3-я часть: показаны мать и ее любовник, от которого родился Алексей.
Можно переставить части двояким образом: а) 3, 2, 1 (тогда будет соблюдена хронологическая последовательность событий), б) 2, 1, 3 (тогда 3-я часть как бы объясняет разыгравшуюся драму).
1913 год ― переломный для русского кино как в тематическом плане, так и с точки зрения стиля и языка. На смену архаическому стилю ― лубочному, безмонтажному, построенному на кадрах-сценах, снятых на нейтральных средне-общих «театральных» планах ― приходит стиль с более или менее частым употреблением смыслового монтажа, глубинного кадрирования, различных форм движения камеры, крупного плана и т. д. Меняется и тематика: исторические лубки вытесняются городскими психологическими драмами, которые займут доминирующее положение в дореволюционном кино до самого его конца. Чуть позже вместо «анонимных» исполнителей начнет возникать практика «звезд».
Этот перелом вознинет в нескольких студиях, но наиболее ярко и отчетливо прослеживается в фирме Ханжонкова, в творчестве двух ее ведущих режиссеров: Петра Чардынина и, в особенности, Евгения Бауэра, которого можно считать отцом «русской драмы». Но если Бауэр сразу начал с нового жанра, то Чардынин довольно долго работал в архаическом стиле и поэтому вышеупомянутый перелом очень ярко виден именно на примере его творчества. Достаточно сравнить поставленные в 1912 году архаично-лубочные «Снохача» и «Крестьянскую долю» с «Братьями» и «Обрывом», снятыми в 1913 году, чтобы увидеть этот перелом и разрыв с архаикой. Интересно также, что «Братья» и «Обрыв» остались в творчестве Чардынина наиболее яркими примерами новой стилистической манеры: в дальнейшем он обрабатывал новый современный городской материал весьма архаическими средствами.
В «Братьях» следует отметить:
1. Несколько глубинных кадров-сцен, имеющих драматический смысл и выражающих отношения песонажей: Жорж ревнует Лили к своему брату. Первая мизансцена «ревности» построена в комнате, где Жорж на первом плане следит за Алексеем, который в глубине кадра ухаживает за Лили. В другой сцене Жорж на первом плане смотрит в окно, где внизу, в саду гуляют Алексей и Лили: этот кадр «в окне» предвосхищает многие подобные кадры, которые станут стилистическим клише дореволюционного кино.
2. Кадры городской жизни, сделанные почти в документальном стиле: игра в бадминтон в городском парке, сцены в конторе, хирургическая операция в госпитале, которую проводит Жорж. Это типичные признаки новой тематики русского кино и нового ее жанра ― городской драмы.
Фильм хранится в ГФФ. Сохранился не полностью и без титров (650 м). Шапка восстановлена.
Ист.: Вишневский 1945а. С. 25; ВК. С. 134—135; Семерчук. С. 88.