Слезы каторги (1918)
Другие названия:
Среди снегов Сибири
В глухой сибирской тайге блуждают беглые каторжане. Прихватили они с собой такую же беглую Олимпиаду Церевину по прозванию «Чума», чтобы было над кем издеваться и бить в пьяную минуту.
В глухой сибирской тайге блуждают беглые каторжане. Прихватили они с собой такую же беглую Олимпиаду Церевину по прозванию «Чума», чтобы было над кем издеваться и бить в пьяную минуту. Уснули бродяги у ночного костра после попойки и драки, убежала от них «Чума», растерянная, забитая, замученная. Металась в тайге, проклиная свою загубленную жизнь, пока не свалилась обессиленная в сугроб снега и стала замерзать… И вот перед концом надвинулись на нее миражи прошлого, утраченного счастья... И когда полузамерзшую спасли н отогрели духоборы, ушла она от них с просветленной душой. Потянуло к родным местам... Точно молнией прорезывали ее мозг на каждом шагу далекие, милые, невозвратные были... И вот то, к чему стремилась она с таким трепетом, чего молила у судьбы, сбылось... Она встретилась с любимым сыном... Но что это была за встреча... Нет муки, через которую не прошла бы Олимпиада за всю свою сложную жизнь... Но удар, нанесенный рукой любимого сына, переполнил чашу её страданий... И вот в безмолвии ночи её замученная душа сгорела в том пламени, где очищается и грех, и зло, и преступление…
В глухой сибирской тайге блуждают беглые каторжане. Прихватили они с собой такую же беглую Олимпиаду Церевину по прозванию «Чума», чтобы было над кем издеваться и бить в пьяную минуту. Уснули бродяги у ночного костра после попойки и драки, убежала от них «Чума», растерянная, забитая, замученная. Металась в тайге, проклиная свою загубленную жизнь, пока не свалилась обессиленная в сугроб снега и стала замерзать… И вот перед концом надвинулись на нее миражи прошлого, утраченного счастья... И когда полузамерзшую спасли н отогрели духоборы, ушла она от них с просветленной душой. Потянуло к родным местам... Точно молнией прорезывали ее мозг на каждом шагу далекие, милые, невозвратные были... И вот то, к чему стремилась она с таким трепетом, чего молила у судьбы, сбылось... Она встретилась с любимым сыном... Но что это была за встреча... Нет муки, через которую не прошла бы Олимпиада за всю свою сложную жизнь... Но удар, нанесенный рукой любимого сына, переполнил чашу её страданий... И вот в безмолвии ночи её замученная душа сгорела в том пламени, где очищается и грех, и зло, и преступление…
Источник
Либретто картин // Кино-газета. 1918. № 13. C. 4.