Лик зверя (1917)

Алексей Григорьевич Курганов обладал душой слишком нежной, слишком чувствительной ко всем впечатлениям. С казенной службы он перешел на службу по выборам, но и тут его ожидало разочарование: интриги, практиковавшиеся здесь, заставили его перейти в коммерческое предприятие, которое казалось ему чище службы. В своей семейной жизни Курганов был счастлив: жена его Шурочка, дочь богатого помещика, была очаровательной женщиной, и он гордился ею. У них родился ребенок, мальчик, и Курганов был на верху блаженства, но вот однажды Курганов услыхал кашель в гостинной – то кашляла Шурочка. Оказалось, что Шурочка уже с детства была обречена на преждевременную смерть. Испугавшись, Курганов отвез ее в санаторий, но лечение не помогло: Шурочка умерла. Горько оплакивал Курганов смерть любимой и жизнь в городе стала ненавистной ему, ибо казалось, что в городе наших дней возрождается древний зверь и хочет властвовать.

Прошло пять лет. После смерти жены Курганов всю свою любовь и внимание перенес на сына. Между тем вокруг этого маленького существа злые люди уже начали плести тонкую сеть опасных интриг. Брат Шурочки, Дмитрий Нерадов, вел рассеянный образ жизни, занимался авантюрами и потерял все свое состояние. Смерть Шурочки не особенно огорчила его: его доля в наследстве должна была увеличиться. Но каково было его разочарование, когда отец его, умирая, совершенно обошел его и оставил все свое состояние малолетнему внуку своему, сыну Курганова, Грише. Нерадов решил, что ему надо избавиться от Гриши. Он попытался пригласить Курганова с ребенком к себе в имение, но тот отказался. Надо было что-нибудь другое. Между тем Курганов в доме своей знакомой познакомился с одной женщиной, Татьяной Павловной, которая показалась ему чрезвычайно интересной. Весь вечер он провел в интересной беседе с ней, и она сумела приковать к себе его внимание. Под утро Курганов возвращался домой и совершенно неожиданно очутился на паперти храма. Курганову показалось, что та невидимая сила, которая привела его к этому месту молитвы, хочет ему что-то открыть. Прислонившись к колонне храма, Курганов слегка задумался, и ему показалось, что перед ним предстал лик его жены Шурочки: ее грустная улыбка растрогала и взволновала его сердце, но этот лик начал рассеиваться и сменился другим ликом: то было лицо Татьяны Павловны, неотразимо прельщающее, влекущее к чему-то тревожному. Курганов очнулся от своих дум и быстро пошел вперед. Ночью, когда он уже лежал в постели, ему снова во сне явился образ Татьяны Павловны: все темнее, все томительнее волновала его женщина города, это странное существо, созданное современным Содомом.

Случайных встреч было много в последние годы у Курганова, но над холодным равнодушием, царствовавшим в пустынной храмине его жизни, стал подниматься определенный образ одной женщины, которую, как ему казалось, он начинал любить.

Курганов жаловался Татьяне Павловне на отсутствие людей честных и нравственных: ему некому поручить воспитание сына. Татьяна Павловна порекомендовала Курганову гувернантку, Елену Сергеевну. Нерадов также оказался старым знакомым Татьяны Павловны. Не зная, что предпринять для спасения наследства, он обращается к ней за советом. Татьяна Павловна посоветовала ему поухаживать за гувернанткой Курганова и добиться ее содействия. Нерадов нашел правильным совет своего старого друга. Елене Сергеевне весьма лестно ухаживание Нерадова и она быстро подпала под его влияние. Однажды Курганов, пройдя в свой кабинет, услыхал разговор и смех у себя в гостиной. Он тихо приоткрыл дверь и застал Елену Сергеевну в объятиях Нерадова. Показалось Курганову, что человека здесь нет, что человеческое сердце здесь умерло и что в оболочке человека здесь диким ревом ревет дикий зверь.

Нерадову удалось уговорить Елену Сергеевну содействовать его замыслу. Она соблазнилась всяческими обещаниями, которым легковерная девушка поверила. Он дал ей в коробке толченого стекла и внушил ей подсыпать ребенку в пищу: он от этого начнет болеть и умрет безо всякого признака отравы. Между тем за действиями Нерадова начал следить некий Кундик-Разноходский, комиссионер по наведению справок. Он подслушал разговор Нерадова с Еленой Сергеевной и в то время, когда ребенок принимал пищу с примесью толченого стекла, в кабинете Курганова Кундик разоблачал Нерадова. Курганов, однако, отнесся подозрительно к сообщению Кундика, но все же решился поговорить с Еленой Сергеевной.

К своему удивлению, Курганов из разговора с Еленой Сергеевной убедился, что против его сына действительно строились злые козни: несчастная девушка созналась во всем, но утаила, что она уже приступила к выполнению жестокого плана. Курганов прогнал Елену Сергеевну и поспешил к Татьяне Павловне поделиться своим горем. Он предложил ей поехать с ним подальше от злых людей, куда-нибудь в глушь. Но Татьяна Павловна заявила, что она готова идти за ним куда угодно, но ей будет скучно без города… Между тем Гриша серьезно заболел, врачи не могли определить причину его болезни. Курганов метался по комнате в отчаянии, не зная, что предпринять. В это время Кундик доставил обещанную переписку одной почтенной дамы с Нерадовым. Курганов нервно бросился к письмам и к своему ужасу прочел в одном из писем, что Татьяна Павловна смеялась над ним, считая его глупым и недальновидным, которым она может руководить по своему желанию. Отчаяние охватило Курганова, и когда врачи ему сообщили о безнадежности положения его сына, ему уже было все равно, он видел во всем этом неизменное проявление зверя и неизбежное его торжество. Давно лелеял он мысль об уходе из этой жизни, в которой возрождается древний зверь, и сейчас, когда к этой жизни ничего его уже не привязывало, оставалось лишь сделать последний шаг. Спокойно приставил Курганов револьвер к виску и через мгновение упал замертво… Зверь восторжествовал.