Молчи, грусть… молчи… (1918)

Серия первая, 6 частей. Скромные цирковые артисты Пола и Лорио готовились праздновать свои артистические именины: сегодня их бенефис. Души не чаял в своей партнерше Лорио, и Пола платила ему глубокой привязанностью, может быть, как отцу, как другу, когда-то подобравшему ее бедной девочкой и сделавшему из нее артистку. И ничем не нарушалось бы их счастье, если бы среди цирковой семьи не появился новый артист – какой-то особенный, какой-то замкнутый, державшийся всегда особняком и, по несчастью, с первого взгляда влюбившийся в Полу. Это Олеско Прасвич, производивший свои изумительные опыты в области гипнотизма и магнетизма. Всюду, где только мог, он преследовал Полу, и она боялась его тяжелого, неподвижного взгляда, проникавшего, казалось, в самую ее душу. 

Маленькая ли неосторожность, лишний ли стакан вина, выпитый перед началом представления, – но бенефис Лорио закончился катастрофой: во время своего рискованного номера он упал с пирамиды стульев и тяжело разбился. Карьера циркового артиста для него была окончена, он навеки остался калекой. Последнюю попытку сделал Прасвич увлечь за собой Полу, рисуя ей блестящую карьеру, но в несчастье она осталась верной своему другу и предпочла делить с ним лишения, чем уйти с Прасвичем. Суровая нужда скоро дала себя знать: карьера циркового артиста для Лорио была кончена, и, чтобы не умереть с голода, он с верной ему Полой стал по дворам показывать свое искусство.

Как-то, возвращаясь с прогулки, богатый коммерсант Прахов с приятелем своим Зарницким встретили на своей дворе бродячих музыкантов и, заинтересовавшись красивой девушкой, пригласили Полу и Лорио принять участие в их холостой вечеринке; пресыщенные, они искали новых, щекочущих нервы удовольствий…

Но как появиться в таком изысканном обществе в нищенском наряде? И Пола готова уже была отказаться. «А что, если ты наденешь костюм, в котором работала в цирке?» – подсказал ей Лорио, и Пола с радостью ухватилась за эту мысль. 

Появление эффектной Пьеретты произвело целую сенсацию: за ней ухаживали наперерыв… Прахов подарил ей богатое ожерелье, и после ужина, когда языки поразвязались, он очень недвусмысленно предложил ей остаться у него. И как ни велико было искушение, Пола нашла в себе силы отказаться, и снова они вернулись в свой убогий подвал.

Но когда были прожиты деньги, когда снова нужно было идти на улицу, клянчить у равнодушной публики, в Поле проснулась какая-то дикая злоба: «Опять по дворам? Довольно! Я больше не пойду!» В первый раз увидел Лорио такую вспышку и, совершенно пришибленный, один отправился на свой тяжелый промысел.

А Пола невольно перенеслась мечтой в тот богатый дом, где ее так радушно принимали, где за ней так ухаживали, и этот подарок… Она достала его, но он так не шел к ее убогому наряду, и она решила расстаться с ним: «Продать, продать его – и всему конец!» Но у самого магазина она изменила решение и решила вернуть его владельцу. Прахов был немало изумлен, когда увидел перед собой Полу:

– Но почему?

– Оно так не идет к моим лохмотьям.

– Оставайтесь у меня, и у вас будет все.

Грустный возвращался Лорио домой: впервые ему пришлось одному блуждать по дворам, и страшно был поражен, когда у двери своего подвала встретил камердинера Прахова.

– Вот письмо от барыни…

– От какой «барыни»?

– А там узнаешь.

И когда Лорио прочел письмо, его как громом поразило: Пола ушла от него навсегда!

А для Полы началась новая жизнь: Прахов окружил ее роскошью. Рестораны, пикники, вечера – веселая, но бессмысленная жизнь, и, конечно, надолго ее не хватило: Прахов заметно стал тяготиться Полой, и как-то в ресторане, после бурной сцены, он откровенно признался своему приятелю Телепневу, что с удовольствием расстался бы с ней:

– Я знаю, она вам нравится, так вот, как это говорится: из полы в полу… хотите?

Случайно слышала Пола этот разговор, – глубоко возмущенная, она с ненавистью бросила им: «Не видать вам меня обоим, как ушей своих!» Вряд ли она сознавала, что она делает, куда она пойдет?.. Но в их компании был некто Зарницкий, который, как и все, ухаживал за ней, клялся ей в своей любви, и, как к первому попавшемуся ей на пути, она бросилась к нему, и судьба ее была решена: она покатилась по наклонной плоскости…

Кто знает, может быть, и искренно любил ее Зарницкий. По крайней мере Пола не тяготилась новой жизнью, хотя уж о прежней роскоши не было и помину. Она старалась создать уют, тепло и сама искренно привязалась к нему… Может быть, и наладилась бы их жизнь, но, к ее несчастью, Зарницкий был страстным игроком, и это отравляло ее жизнь. Однажды в клубе, когда ему особенно не везло, он проиграл Телепневу крупную сумму. Заплатить было нечем, и он решился на отчаянный шаг: зная, что такой суммы ему никто не даст, он обратился к своему знакомому художнику Волынцеву и попросил у него небольшую сумму, и, когда тот дал ему чек своей матери, – он решил подделать его.

Когда он привез чек Телепневу, тот, может быть, и догадался, что тут что-то неладно, но не показал и виду:

– Послушайте, Зарницкий, глупо ссориться из-за женщины – докажите, что вы выше этих предрассудков, и приезжайте сегодня ко мне на вечеринку.

Зарницкий видел, куда Телепнев положил чек, как запер шкаф и куда спрятал ключи, и в нем сразу созрела мысль воспользоваться этим. Он умолил Полу поехать к Телепневу и, воспользовавшись моментом, когда на него никто не обращал внимания, прокрался в кабинет, достал ключи, но только открыл шкаф – раздался сигнальный звонок. Телепнев бросился в кабинет и, заметив в полумраке какую-то фигуру, выстрелил и наповал уложил несчастного Зарницкого…

Когда Полу привели в чувство, Телепнев, может быть, более из задетого когда-то самолюбия, предложил ей:

– Когда-то вы сказали, что мне не видать вас как ушей своих, а что, если бы я теперь предложил вам остаться у меня?

Потрясенная происшедшим, еле сознавая, что она говорит и делает, как автомат бросила она:

– Делайте со мной, что хотите…

Это было уже безвольное существо, совершенно выбитое из колеи…

Конец первой серии. 

Либретто // Мир экрана. 1918. №1. С. 10–11.

«Сказка любви дорогой». Серия вторая. Шумно отпраздновал Телепнев вступление Полы в новую жизнь. Среди гостей был художник Волынцев. Когда-то у Прахова он встретил Полу, и как художник был поражен редкой красотой девушки, и вот теперь он встретил ее снова… Телепнев напомнил ему: 

– Когда-то вы охотились увековечить ее на полотне… Если не прошло у вас желание – я был бы рад иметь ее портрет вашей работы. 

И для Полы началась новая жизнь. Всем существом своим она почувствовала в Волынцеве человека иного, чем те, что окружали ее доселе. Истинным праздником для нее было время, когда она позировала Волынцеву, с ним отводила она свою душу. Конечно, это не могло укрыться от опытных глаз Телепнева, но он смотрел сквозь пальцы. Пола нужна была ему как украшение, как дорогая безделушка, которой можно было похвастаться, а душа ее?.. Какое ему дело до души…

Однажды, готовясь к сеансу, Пола услышала знакомые звуки скрипки: это Лорио случайно забрел на их двор и играл ту песню, которую когда-то они играли вдвоем, также скитаясь по дворам: «Молчи, грусть!.. молчи…» Всколыхнулось в памяти прошлое, и чтобы хоть чем облегчить долю бедного калеки, Пола приказала лакею передать ему несколько кредиток. Но не понравилось это Телепневу, и он резко выпроводил лакея: «Я не позволю тебе приучать своими подачками этого бродягу!» И на протест Полы он холодно заявил, что хозяин здесь он, и с этим она должна считаться. 

Еле сдерживая слезы, встретила Пола Волынцева. Но надолго ее не достало, она разрыдалась как ребенок, едва только начала позировать, и на расспросы Волынцева она вылила всю скорбь своей наболевшей души. Как мог, утешал ее Волынцев, и на эту-то сцену вошел Телепнев: «Я приглашал вас не на роли утешителя угнетенных», – с нескрываемой иронией бросил он Волынцеву. Возмущенная Пола не выдержала, что в присутствии, может быть, единственного дорогого ей человека, так оскорбляют ее… Бурная сцена, и, как истинный джентльмен, Волынцев вступился за Полу и бросил вызов Телепневу.

А через несколько дней Пола с ужасом прочла в газетах, что состоялась дуэль между г. Т. и известным художником В., который тяжело ранен. Она сразу догадалась, кто скрывается за этими буквами:

– Вы убили его?

– А вам бы хотелось, чтобы он меня убил? – холодно бросил ей Телепнев. И несмотря на его угрозу, что он на порог ее не пустит, если она вздумает идти к Волынцеву, она все же ушла… Чаша ее терпения была выпита до конца. 

Каким счастьем, какой радостью засветились глаза Волынцева, когда, пробудившись, он увидал над собой склоненную Полу… По счастью, рана оказалась не опасной, и здоровье Волынцева восстанавливалось быстро. С увлечением он принялся за работу: теперь для его «Саломеи» позировала Пола. Картина имела успех, и Пола и Волынцев были счастливы как дети. Случайно на выставку попал Прасвич, исчезнувший, казалось, совершенно с горизонта. Конечно, он с первого взгляда увидал в «Саломее» Полу, и в нем с новой силой проснулось необузданное желание во что бы то ни стало овладеть Полой. Он узнал адрес Волынцева и явился туда в тот момент, когда Пола, после долгих колебаний наконец решилась дать согласие стать женой Волынцева. Казалось, игра его была проиграна, но он решился на последнее: он бросился к матери Волынцева и в самых мрачных красках нарисовал ей картину женитьбы ее сына на девушке с большим прошлым от уличной певицы до богатой содержанки. Встревоженная мать бросилась к Поле, и, конечно, ей ничего не стоило уговорить несчастную девушку отказаться от этого шага, так как он, по ее словам, сделает несчастным ее сына. Для Полы это был самый веский аргумент, так как счастье Волынцева для нее было дороже своего собственного: ведь она в первый раз полюбила искренно и глубоко. Она скорее пожертвует жизнью, чем сделает несчастным любимого человека, и она решила покончить с собой… Но Прасвич неотступно следил за ней, может быть, предвидя такой исход, и совершенно измученную, обессиленную, потерявшую всякую волю – он в конце концов взял Полу…

Прошло два года. Жизнь шла обычной чередой. Волынцев мало-помалу примирился с мыслью о потере Полы. Она исчезла, словно канула в воду. Как-то на улице он совершенно случайно встретил Лорио, который по-старому бродил по дворам со своей скрипкой. Он затащил его к себе в надежде узнать от него что-либо о Поле – но увы! И Лорио ничего не знал о ней. 

Однажды на улице Лорио увидел афишу, что на днях в театре начнутся представления известного гипнотизера Прасвича и его медиума Полы. Как сумасшедший помчался Лорио к Волынцеву поделиться этой новостью, и вечером они были в театре. А Прасвич, скитавшийся с Полой два года за границей, безумно ревновал ее к ее прежним возлюбленным, а вернувшись снова в те места, где все напоминало ему о прошлом, он мучил и себя, и Полу своей бешеной ревностью… Когда Волынцев и Лорио увидели Полу, увидели, каким чудовищным опытам подвергается она, они бросились за кулисы и силой вырвали Полу из рук Прасвича…

Снова попала Пола в милую студию, где провела она, может быть, единственные счастливые дни во всей своей жизни, а когда увидела «Саломею», она чуть не заплакала: «Какая я была…» И ей безумно захотелось быть моделью для Волынцева еще раз: «Кто знает, может быть, в последний…» Казалось, все было так хорошо: и нежный и любящий по-прежнему Волынцев, и как собака преданный Лорио, и мать Волынцева, которая сама уже готова была назвать ее своей милой дочерью… Все такие нежные, такие любящие, такие преданные… Так хороша жизнь!.. Но силы Полы подорваны – это последнее потрясение, этот избыток счастья сломили ее крупную натуру, и счастливая, улыбающаяся, она умирает под звуки скрипки Лорио…

И когда он увидел ее недвижимую, в припадке последнего отчаяния он сломал свою скрипку: больше уж играть он не будет: кончилась «сказка любви дорогой…»

Сказка любви дорогой: Юбилейная картина П. И. Чардынина: серия вторая // Кино-газета. 1918. № 20. С. 6–7.

«Сказка любви дорогой» (Молчи, грусть, молчи…) Постановка Чардынина. 

Отрицательные стороны определенных общественных явлений, вызываемые социально-экономическими причинами, подчас находят свое яркое отражение в кинематографической фильме. 

Выпукло проходит жизнь женщины, переходящей из рук в руки. Привлекательные черты ее наружности являются орудием в руках сытых хищников. Социально-правовые условия не дают возможности ее свободному развитию. Оно возможно только с коренным изменением всего уклада подгнившего капиталистического строя. 

I серия. 

Бенефис цирковых артистов Иолы и Лорио. Еще девочкой Иола была подобрана Лорио и питала к нему глубокую привязанность. Катастрофа. Лорио, исполняя свой номер, упал и тяжело разбился. Работа в цирке для него была кончена. Гипнотизер Прасвич Олеско, и ранее преследовавший Иолу своим взглядом, пользуясь ее тяжелым положением, попытался было увлечь ее, – но она и в несчастьи осталась верной своему приемному отцу-другу. И вот Лорио с Иолой – бродячие комедианты. 

Коммерсант Прахов предлагает обеспеченную и веселую жизнь. Иола крепится. Но наконец нищета окончательно придавила ее и толкнула в руки Прахова. 

Лорио один. Но оскорбленная подслушанными словами пресыщенного Прахова Иола уходит от него и попадает к игроку Зарницкому. Проигравшийся Зарницкий хотел украсть у Телепнева подделанный им же самим чек, но был убит. И разбитая, потрясенная смертью Зарницкого, Иола соглашается остаться у Телепнева. 

II серия. 

Художник Волынцев, рисуя портрет Иолы, влюбляется в нее. Скоро любовь, усиливающаяся в них с каждым днем, и ревность Телепнева, видевшего в Иоле свою собственность, купленную за деньги, заставляют ее уйти к Волынцеву…

Клевета Прасвича Олеско, все время следившего за ней, разбивает ее счастье и отдает Иолу и его руки. Торжествующий Прасвич, пожиная плоды славы, выступает с Иолой на всех сценах Европы. 

Случайная встреча старика Лорио с художником Волынцевым. Они подружились – они оба любили Иолу. 

Последнее выступление Прасвича с Иолой, и измученная, усталая Иола, вырвана наконец из его рук. И счастливая, она умирает на руках у Волынцева. 

Либретто // Кинофот. 1922. № 3. С. 13.