Фильтры

По алфавиту

Лучинушка (1917)

Divider

Скорбную песню-жалобу русской женщины поет молодица в глухую ночь. И вспоминается ей ее долюшка женская. Как девицею песни она распевала, первые грезы любви и счастья взаимности…

Divider

Источник

Новые ленты // Сине-Фоно. 1917. № 9–10. С. 100.
Описания картин // Проэктор. 1917. № 5–6. С. 18–19.

Бытовая драма в 4 част. по известной народной песне.

Ночь темна-темнехонька,
Всюду тишина.
А я сижу молодехонька
С вечера одна.
Словно мать желанная
По сынке родном,
Плачет неустанная
Буря за окном.
До земли рябинушка
Гнется и шумит.
А моя лучинушка
Неясно горит.

Эту скорбную песню-жалобу русской женщины поет молодица в глухую ночь. И вспоминается ей ее долюшка женская. Как девицею песни она распевала, первые грезы любви и счастья взаимности… Вспоминала, как чужой богатый сосед присватался, и приневолили ее выйти за него замуж. Как милый ее оскорбил его, как его за гнев в тюрьму отправили… Вспоминается, как она себя жизни лишить хотела, как спасли ее… Покорилась она и замуж пошла… И потянулись постылые дни… Кручинушка сердце тяготит, а лучинушка неясно горит. Но с достоинством и терпением несет она крест свой, тяжелую долю русской женщины, труднее которой вряд ли сыскать… Но вот кончилась скорбная нить воспоминания, и жизнь шлет ей новые испытания: бежал из тюрьмы милый ее и приходит к ней… Но отвергает она искушение, не хочет она изменить чести примерной жены и матери… И грозя мстить ему, уходит ее милый… Тяжело стало одинокой женщине… Догорела лучина в избе… Догорай, моя лучина, догорю с тобой и я… Стонет душа ее… И она наложила на себя руки… А мститель в ту же ночь прокрался к овину и поджег его… И при свете пожара увидел труп возлюбленной. Загорелось сердце жаждой мести и, когда выбежал муж на свет пожара, не сдержал мститель гнева своего и убил его, а сам сбежавшемуся народу во всем признался. Тут из печальной лучины, озарявшей жизнь терпения и скорби, вспыхнул грозный пожар мщения и скорби.

Бытовая драма в 4 част. по известной народной песне.

Ночь темна-темнехонька,
Всюду тишина.
А я сижу молодехонька
С вечера одна.
Словно мать желанная
По сынке родном,
Плачет неустанная
Буря за окном.
До земли рябинушка
Гнется и шумит.
А моя лучинушка
Неясно горит.

Эту скорбную песню-жалобу русской женщины поет молодица в глухую ночь. И вспоминается ей ее долюшка женская. Как девицею песни она распевала, первые грезы любви и счастья взаимности… Вспоминала, как чужой богатый сосед присватался, и приневолили ее выйти за него замуж. Как милый ее оскорбил его, как его за гнев в тюрьму отправили… Вспоминается, как она себя жизни лишить хотела, как спасли ее… Покорилась она и замуж пошла… И потянулись постылые дни… Кручинушка сердце тяготит, а лучинушка неясно горит. Но с достоинством и терпением несет она крест свой, тяжелую долю русской женщины, труднее которой вряд ли сыскать… Но вот кончилась скорбная нить воспоминания, и жизнь шлет ей новые испытания: бежал из тюрьмы милый ее и приходит к ней… Но отвергает она искушение, не хочет она изменить чести примерной жены и матери… И грозя мстить ему, уходит ее милый… Тяжело стало одинокой женщине… Догорела лучина в избе… Догорай, моя лучина, догорю с тобой и я… Стонет душа ее… И она наложила на себя руки… А мститель в ту же ночь прокрался к овину и поджег его… И при свете пожара увидел труп возлюбленной. Загорелось сердце жаждой мести и, когда выбежал муж на свет пожара, не сдержал мститель гнева своего и убил его, а сам сбежавшемуся народу во всем признался. Тут из печальной лучины, озарявшей жизнь терпения и скорби, вспыхнул грозный пожар мщения и скорби.

Источник

Новые ленты // Сине-Фоно. 1917. № 9–10. С. 100.
Описания картин // Проэктор. 1917. № 5–6. С. 18–19.